увидел и решил проверить… Но до карася-то ещё нужно было дойти? Ну?
И смотрит на меня так пристально, словно старается прожечь взглядом.
— Хороший вопрос, Марси, — улыбнулся я. — Любопытно узнать, какие твои предположения?
Теперь под моим взглядом уже она поёрзала и неуверенно проговорила:
— От бабушки, да? — и уже живее добавила: — Она ведь тебе рассказала, да?
Марси доверчиво хлопнула ресничками. Дева под Килем, какая же милая у меня «дочурка».
Усмехнувшись, я не сдержался и, протянувшись над столом, взлохматил ей волосы.
— Тео! — недовольно воскликнула она.
— Да, — соврал я. — От мадам Джонсон. Мы с ней, как ты, наверное, заметила, сблизились. Возможно, я напоминаю ей сына.
На лице Марси отпечатлелась грустная улыбка. Я понимал её чувства. Однако для себя решил, что так будет правильно. Вывалить на неё всю правду? Ну уж нет… Я не хочу травмировать Марси. Горькая правда лучше сладкой лжи лишь в том случае, когда эта правда принесёт пользу.
Капитан Джонсон никогда не отречётся от своей дочери. Капитан Лаграндж не сломает в своём старшем помощнике мощный душевный стержень глупой правдой.
Марси молчала, поджав губы. Ей всё равно было тяжело…
А скажи я ей, что я капитан Джонсон и признай её своей дочкой… Что бы было? Она бы не поверила. Но если бы поверила?
Честно говоря, я не хотел менять наши с ней отношения. Мне нравится, что я чувствую это отеческое тепло. Но я не хочу, чтобы она относилась к своему другу и сверстнику — Теодору Лагранджу, как к отцу.
— Не ревнуй, — твёрдо сказал я. — Я считаю, что ты ещё дожмёшь мадам Джонсон.
— Угу… — сдержанно кивнула она.
— Ну правда, Марси… — взмолился я. — Не надо…
— Ты прав! — резко перебила меня девушка. — Ну и что, что ты ближе моей бабушке, чем я? Я не сдамся и добьюсь своего! И вообще, из всех, кого я знаю, ты больше чем кто-либо похож на моего отца! Я горжусь, что мой капитан — продолжатель его великой воли! Так-то… А теперь насчёт твоего вопроса…
Она запнулась и замолчала, правда уже через несколько секунд напряжённо произнесла:
— Я не знаю всех деталей, Тео. Мама не очень охотно рассказывает про те времена, и… она не любит эту тему. Хотя, как я понимаю, это всё не секрет, — Марси вопросительно посмотрела на меня.
Ага, может, и «не секрет», но я сам мало что смог нарыть. Народ либо ничего не знает, либо боится говорить о том, что может очернить Джекмана Барбароссу.
— Будь уверена, болтать об этой истории я не собираюсь.
Марси прислушалась к каким-то своим мыслям, а затем кивнула сама себе и заговорила.
Глава 18
— Это произошло через несколько месяцев после смерти моего отца, — начала Марси. — Дед Августо… В общем, он напал на один из островов, где жили алти. Очень жестоко напал… И об этом узнали другие — корабли Алиссии, Республики и Титоса оказались неподалёку, засвидетельствовав это преступление.
Марси тяжело вздохнула и повесила голову. Говорить о злодеяниях своего предка ей было очень непросто.
— И что было дальше? — тихо спросил я. — Другие страны выдвинули ноту протеста?
— Да. На том острове было много алти. И… я потом узнала, что мой отец ратовал за то, чтобы ни в коем случае не лезть на этот остров. Ну… ты, наверное, знаешь, что он пытался защитить многие острова? — она подняла на меня взгляд, ища поддержки.
Я тепло улыбнулся и кивнул.
«Дочка» неловко улыбнулась в ответ.
— Однако ещё до ноты протеста корабли других стран хотели под конвоем сопроводить эскадру деда. Но он отказался. Он ведь был Вице-Премьером Седьмого Моря и не мог позволить представителям других стран себе приказывать! В общем, началось морское сражение. Оно закончилось только тогда, когда появилась Лудестия. Биться против неё никто не рискнул, — хмыкнула девушка.
— Марси, — напряжённо проговорил. — Ты ведь понимаешь, что это… грубо говоря, была подстава?
— Да, — сухо ответила она. — Я целиком и полностью осуждаю действия деда. Хотела бы, чтобы его остановили раньше. Но я не дура, Тео. Очевидно, что представители трёх держав не могли оказаться в одном месте в нужное время. Кто-то рассказал им о планах деда.
— И ты догадываешься кто? — прищурил я взгляд, глядя ей в глаза.
Она не выдержала и отвернулась.
— Мне не нравится то, о чём ты хочешь сказать, Тео. Мама как-то обмолвилась, что во всём виноват капитан Барбаросса, но… Он ведь старший помощник моего отца? — вскинулась девушка. — Он не мог поступить плохо с тестем своего лучшего друга!
«Тестем»? Это ещё что за новости? Что вообще творится в прекрасной головушке нашей девчули? Раз капитан Джонсон сделал ребёночка её матушке, стало быть, женат на её матушке? Официальная регистрация брака пусть катится лесом.
Определённо, моя старпом мечтает о большой и крепкой семье. Интересно, не получив её в детстве, попытается ли создать собственными силами?
Отвлёкся. Приятно думать о таких вещах…
Но.
Я скрипнул зубами:
— Лудестия в твоей истории появляется не с самого начала морского сражения?
— Нет.
— Вот тебе и ответ, Марси. Ты можешь мне не верить. Можешь сомневаться. Но то, что я скажу тебе, правда. Я узнал её от… других алти. Речь пойдёт о племени алти, которое раньше жило на острове Мун.
При упоминании названия острова Марси дёрнулась. Она ведь в своей истории не сказала, как назывался остров, рядом с которым, по сути, закончилась блистательная карьера её деда.
— Так вот, твой родной отец обещал алти с острова Мун защиту. Говорил, что с ними ничего не случится, что они продолжат жить так же, как жили до прихода к ним цивилов. Даже лучше. Торговля, обмен знаниями… Вот что обещал им твой отец. И пока он был жив, он держал обещание. Его всегда с радостью встречали на Муне. Лудестию узнавали издали, бежали к ней… А затем, в один момент, Лудестия открыла огонь по алти. Как ты понимаешь, произошло это после смерти твоего отца. Как я понимаю… Как раз в тот момент, когда твой дед сражался против эскадры трёх стран.
— Нет! — вскочила с места Марси. — Не может быть!
— Может! — резко произнёс я. — Джекман Барбаросса предал идеи твоего отца! Предал самого твоего отца! И совершенно незаслуженно владеет Лудестией!
— Но… но… он ведь его друг! Да и бабушка сама передала ему Лудестию после смерти папы!
На неё было больно смотреть. Я поднялся и, обойдя стол, обнял Марси.
— Тебе ли не знать, что порой твоя бабушка ошибается в людях? — проговорил я.
Девушка всхлипнула. А затем громко зарыдала.
Я изо всех сил утешал её, костеря про себя Бари. Ну и немного себя самого. Однако же, как раз эту часть правды ей знать стоит. Она должна понимать чётко, почему мы идём забирать Лудестию.
И если когда-нибудь вся правда станет известна другому человеку, и этот другой человек предъявит мне, что я настраиваю мелкую девчонку против родного отца — я лишь рассмеюсь. Нет, я настраиваю своего драгоценного боевого товарища отомстить за её отца жалкому предателю.
Пока Марси тихо плакала, я окончательно разложил в своей голове события по полочкам.
Бари подбил Августо дель Ромберга прибрать к своим рукам остров Мун. Зачем? Затем, что там росли огненные яблони, перетёртые цветы которых составляют треть смеси, используемой в качестве энергетического топлива всех импульсных орудий. Эти яблони до сих пор невозможно вырастить искусственно — при ручной пересадке они за год умирают.
Если бы алти оказались в плачевной ситуации, они бы просто сожгли деревья. Я им это посоветовал. И все цивилы знали о таком исходе. Потому и старались вести торговлю с островом Мун честно.
Как Бари смог уговорить Августо напасти на остров Мун? Ответ очевиден — уповал на то, что сможет обмануть алти. Сделать так, чтобы алти подпустили близко эскадру Августо дель Ромберга и не успели взять в заложники яблони? Обезопасить яблони — и вуаля! В случае удачного стечения обстоятельств Вице-Премьер Виктории присоединит к землям подвластных ему колоний остров с огненными яблонями.
Ушлый дель Ромберг повёлся на это. А Бари сдал его… или же нанял товарищей из других стран. В итоге дель Ромберга застали публично с поличным, ему пришлось
